Нью-Йоркский марафон - Эдоардо Эрба

Марио: Я помню этот финал, с «Селтиком» в Эдинбурге.

Стив: В Лиссабоне. Но знаешь, в чем фишка? Это была случайность. Я это понял еще до матча. По лицам, когда показывали крупным планом игроков обеих команд. Я сказал сам себе: эти проиграют. Они слишком напряжены, не смогут войти в игру. Если ты победитель — это видно по лицу. Это в глазах написано. Когда ты спокоен, уверен в себе, противник тебя даже не интересует. Все зависит от тебя — ты знаешь, что ты его сделаешь.

Марио: У меня сегодня такое чувство, что я проиграю.

Стив: Раньше надо было говорить. Мы уже на площадке. На нас зрители смотрят. Мы не можем их разочаровать.

Марио: Да тут же нет никого!

Стив: Италоамериканцы нас уже узнали. Бьют в ладоши. Кричат «гоу, гоу!».

Марио: Стив, мы не в Нью-Йорке.

Стив: Господи, да какая разница! Ты что, не понимаешь, что это одно и то же? Всегда одно и то же. Тот день будет такой же, как этот. Тебе так же захочется всё слить. И если ты сольешь сейчас, то сольешь и в Нью-Йорке.

Некоторое время бегут молча.

Марио: Стив…

Стив: Что?

Марио: Ты веришь в Бога?

Стив: Ни хрена себе вопросы!

Марио: Я порой сомневаюсь.

Стив: Беги давай.

Марио: В нашем возрасте уже пора разобраться — существует он или не существует. По крайней мере, для нас лично. Как ты думаешь, когда мы с этим разберемся?

Стив: А ты уже разобрался с женщинами? С детьми? Со своей работой? Ни с чем ты еще не разобрался. И думаешь прямо сейчас разобраться с Богом?

Марио: Почему, когда я был маленьким, я в него верил?

Стив: Он тебе подарки приносил на Рождество.

Марио: Нет, я верил в Бога незримого. Вечером, прежде чем уснуть, укрывался с головой и шептал молитвы. Повторял их мысленно и был уверен, что он меня слышит. Говорил с ним, просил его сделать так, чтобы мне не пришлось подчищать оценки за поведение в дневнике…

Стив: У тебя в семье одни святоши.

Марио: Что ты знаешь о моей семье? Ты даже с сестрой моей не знаком, и рассуждаешь о моей семье!

Стив: Когда ты открываешь рот, то через раз говоришь о своей семье. О том, когда ты был маленьким и о том, что с тобой приключилось, когда ты был маленьким. Говорю тебе раз и навсегда: никого в твоем детстве ничего не колышет. Ты был обыкновенным маленьким засранцем. Все мы такими были.

Марио: А как мы вообще подружились — ты и я?

Стив пытается принажать, чтобы оторваться от приятеля. Неожиданно ему явно становится не по себе.

Марио: Что с тобой?

Стив: Селезенка…

Марио: Стреляет или тянет?

Стив: Стреляет.

Марио: Сейчас пройдет. Со мной тоже так бывало в детстве, потому что я не ходил, а бегал. Когда я мчался мимо зеленщика, он мне кричал: «Куда ты всё бежишь, Марио!». И моя мама из окошка… Извини.

Стив: Ужасно болит!

Марио: Сделай глубокий выдох. Вытолкни весь воздух. Секрет в том, чтобы вытолкнуть весь воздух.

Стив: Да не в дыхании дело. У меня селезенка болит. Я чувствую, как она у меня стала размером с дом, колотится в кишки и разносит их вдребезги.

Марио: Раз так сильно, — может, остановимся на пару минут?

Стив: Ты что, спятил? Да пусть она хоть разорвется!

Марио разражается истеричным смехом.

Марио: У меня дыхалки не хватает. Не могу больше.

Стив (с натугой) Не вижу ничего смешного.

Марио: Представляю себе газетные заголовки. Умер от разрыва селезенки во время подготовки к марафону.

Стив: Ну и что? Я войду в легенды. Меня будут вспоминать, как того афинца.

Марио: Мэрилин: самоубийство. Пресли: наркотики. Богарт: рак. Стив: разрыв селезенки. (хохочет)

Стив: Включи уж тогда в свой список еще кое-кого. Леннона, например. Кеннеди. Мартина Лютера Кинга. Себя, если сейчас же не заткнешься.

Марио: Погибнуть от рук убийцы — это, по-моему, не самая легендарная смерть. Дорожное происшествие! Джеймс Дин на Порше — вот это супер! А потом уже идет самоубийство.

Стив: Роми Шнайдер, Павезе, Носкезе[2]…

Марио: Маяковский, Хемингуэй, Тенко[3]…

Стив: А вот Джино Паоли этого не сделал.

Марио: Я тоже не собираюсь.

Стив: (он вне себя; кричит скорее себе, чем Марио) Беги, господитыбожемой, беги! Отбрось всё, что мешает. Расти, а не уменьшайся. Чем сильнее болит, тем больше надо бежать, чтобы преодолеть боль. Вперед! Работай ногами, работай руками. Ты чувствуешь, как входишь в легенду?

Марио: Да… немного.

Стив: Ну так давай, давай!..ах… (сжимает селезенку)

Марио: Что?

Стив: Кажется, лопнула.

Марио: Давай остановимся? Мы ж здесь просто ради удовольствия.

Стив: К черту удовольствие. Когда страдаешь, нужно превозмочь. Я не хочу переться в Нью-Йорк ради прогулки.

Марио: Еще почти год впереди!

Стив: Какая разница. Надо тренироваться, как будто срок — завтра.

Марио: Стив, если эта штука станет работой, я от нее откажусь.

Стив: Это хуже работы. Это вопрос жизни и смерти.

Марио: Когда мы начинали, все было по-другому.

Стив: Когда начинаешь, всё всегда по-другому. Начинаешь, потому что это здóрово. Но потом — что останется, если не вложишь крови?

Марио: Да почему? Почему надо всегда доедать до конца, даже если тебя тошнит? Ты так больше себя самого не чувствуешь. Себя — настоящего, я хочу сказать.

Стив продолжает бежать, его лицо искажено от боли.

Марио: Ты как?

Стив не отвечает. Марио спотыкается и падает. Другой персонаж вынужден тоже остановиться, но продолжает подпрыгивать на месте.

Стив: Ты что, с ума сошел?

Марио: Я упал неудачно. Там был камень, что ли, не знаю…

Стив (проверяет секундомер): Ну ладно, а теперь подымайся, мы теряем драгоценные секунды.

Марио: Не-а.

Стив: О гос-с-споди! (останавливает секундомер) По-твоему, нам надо прерваться? (прекращает подпрыгивать). Дай посмотреть. Что у тебя?

Марио указывает на щиколотку.

Стив: Сустав выбил. Я отсюда вижу.

Стив опускается на колени, берет ногу Марио и резко дергает за щиколотку, как делают спортивные врачи при вывихах.

Стив: Ты даже не вскрикнул.

Марио: А что, надо было кричать?

Стив: (хватает его за фуфайку). У тебя нет ничего, сачок вонючий! Просто отдохнуть захотел.

Марио: Я хотел, чтобы ты отдохнул. И чтобы прибежал с целой селезенкой.

Стив: Думай о себе, ясно? А о моей селезенке я сам подумаю. А теперь давай снова беги, живо.

Марио: Подожди минутку. Меня так не устраивает. Я хочу чувствовать себя свободным. Мы можем бежать хоть до самой смерти, но можем и остановиться. Вероятно, мы решим продолжить, но должны быть свободны перестать.

Стив: Не надо здесь со мной дзен разводить. Ты сам прекрасно знаешь, что если в какой-то момент не сожмешь крепко зубы, то ничего не получится. Потому что в конце концов бег — это всегда вопрос нервов.

Марио: А я не хочу больше все делать через нервы. Хочу, чтоб все было так… ну, как посрать сходить.

Стив: Ну так иди посри. А я продолжу.

Стив включает секундомер и начинает бежать. Марио за ним следует.

Марио: Как ты меня достал!

Стив: Кто ж тебя заставляет за мной тащиться.

Марио: Почему всегда надо жить по закону сильнейшего?

Стив: Жизнь всегда на стороне сильнейших.

Марио: Но ведь мы же разумные существа. Мы можем выбрать сторону слабейших, проигрывающих. Если нет — мы будем просто звери.

Стив: Мы и есть звери. Слабый погибает, сильный выживает.

Марио: Наш разум — сдерживающий фактор. Мы можем развивать ситуацию искусственным образом. Мы создали медицину, создали много чего, что смешало карты…

Стив: Перенаселенность, например. Негров, которые прутся к нам домой…

Марио: Да ты еще и расист к тому же?